Разбираемся в происхождении удмуртского слова «коньдон» – деньги

Если в сказке Александра Пушкина «Сказка о царе Салтане» белка грызёт золотые орешки с изумрудными ядрами и обогащает князя Гвидона, то у удмуртов раньше сама белка приравнивалась к богатству. Почему?

На этот вопрос ответит Сергей Максимов – кандидат филологических наук, научный сотрудник отдела филологических исследований Удмуртского института истории языка и литературы ФГБУН «Удмуртский федеральный исследовательский центр Уральского отделения Российской академии наук».

В год 100-летия государственности Удмуртии продолжаем разбираться в этимологии удмуртских слов. На этот раз мы разберёмся в названии предмета, без которого не обходится ни один день современного человека. На удмуртском языке оно звучит как «коньдон», что в переводе значит «деньги».

– При чём тут белка?

– «Коньдон» – это такая вещь, которая не могла возникнуть в языках мира давно. Как известно, даже когда началась торговля между разными народами или внутри каких-то племён, просто происходил обмен разными товарами.

Деньги же возникли довольно поздно. И если посмотреть на слово «коньдон» – это сложное слово, состоит из двух частей. «Дон» восходит к слову «дун» – в современном языке это «цена». А «конь» это сокращённый вариант слова «коньы» – «белка».

Денежным эквивалентом раньше служили разные материалы. Это могли быть вещи, имевшие в том или ином обществе какую-то ценность, например, соль. Как известно, и на Руси, и у восточных народов, и в Поволжье достаточно давно возник товарообмен на основе пушнины. Одним из таких пушных зверьков была белка. И в стране она имела важное экономическое значение. В общем-то, поэтому и возникло такое обозначение – как цена белки.

– Если пушнину использовали повсеместно как денежный эквивалент, значит, у других народов в денежных терминах тоже должны быть отсылки к пушнине?

– Такое можно найти, например, в татарском языке. Нужно сказать, что слово «коньы», особенно у южных удмуртов (и у старшего поколения) означает также «копейка». И у большинства народов Поволжья тоже так. Например, у татар – «тиен» это и белка, и копейка. То же самое значит слово «ур» в языках коми и марийцев.

Здесь интересен ещё и тот факт, откуда в удмуртском языке появилось слово «белка». Есть разные версии. Очень созвучно с русским словом «куна» – куница, чья шкура на Руси тоже служила обменным товаром. Одни учёные связывают именно с этим словом. Но если посмотреть историю развития удмуртского языка, то фонетически название белки звучало бы так же – «куна» или «куно», «куньё», но не как не «коньы».

Есть и другая версия, по которой это балто-славянское заимствование в пермские языки. То есть якобы предки удмуртов и коми заимствовали слово, которое звучало примерно как «кауниус». Но фонетически это слово тоже не подходит. В удмуртском оно не могло звучать сейчас как «коньы». И в этом случае, опять же, если оно заимствовано и в удмуртском, и в коми языке, то, спрашивается, почему древнее название белки («ур») у коми сохранилось, а в удмуртском исчезло?

Моя версия такова, что причиной тому служили очень тесные взаимосвязи предков удмуртов с тюркскими народами. Я думаю, что в данном случае это связь с кыпчаками. В числе прочих к кыпчакским тюркским языкам относится татарский язык. Но в кыпчакских языках «белка» звучит по-другому, как я уже сказал, по-татарски – «тиен». В древнетатарском это звучало как тэин». Тут зацепка в том, что языки меняются, фонетика меняется.

Самое интересное, что в современном татарском есть созвучное слово «күн» – шкура, кожа. Получается, что «тиенкүне» – беличья шкура. В древнетатарском оно звучало как «кӧн». В ходе развития удмуртского языка звук «ӧ» сменился на «о». Это закономерно. Так из древнетатарского «шкура» возникло удмуртское название белки.

Кстати, есть аналогия, в частности, в чувашском языке. Там «пус» – копейка, а в персидском «пуст»– шкура.

– Откуда появилась вторая часть слова – «дун»?

– Это слово пермского происхождения, оно является общим для предков коми и удмуртов. В коми языке оно до сих пор звучит как «дон», это более древний вариант. Особенность удмуртского языка в том, что во втором слоге ранее звук «у» не употреблялся. Например, слово «удмурт» в большинстве удмуртских диалектов звучит как «удморт», а слово, обозначающее калым (выкуп за невесту) – «йырдон» («йыр» – голова, «дон» – «цена»). С течением времени буква «о» сменилась на «у».

– Получается, происхождение любого удмуртского слова нужно искать откуда-то со стороны?

– Во многих языках большая доля заимствований. В русском языке, например, на букву «а» фактически все слова пришли из других языков. Те древние слова в удмуртском, которые восходят к финно-угорским и уральским пластам, они довольно хорошо изучены. Зачастую обозначают обыденные понятия и для рядового читателя не представляют особого интереса, в отличие от слов, у которых весьма сложная история.

– Неужели у удмуртов – лесного народа – не было своего названия белки и оно заимствовано у степных тюркских народов?

– Конечно же, было. Учитывая то, что в марийском и коми оно звучит как «ур», а в финском «orova», в древнеудмуртском оно тоже должно было звучать как «ур». Как раз при товарно-денежных отношениях с предками татар было заимствовано сначала название шкуры, а потом удмуртские охотники из-за табу (запрета на произношение имени) начали заменять слово «ур» словом «коньы».

Табу существовало в связи с тем, чтобы не испугать зверя. В случае с волком или медведем – чтобы зверь не услышал своё имя, не напал на человека или не тронул домашний скот. Моя бабушка говорила, что волка нельзя называть словом «кион», иначе он задерёт корову или ещё как-нибудь накажет. Надо говорить «шӧтэм» – «некрасивый».

В удмуртском языке большинство названий зверей из-за запрета на произношение, вплоть до зайца и лисы, имеют сейчас заимствованные названия. Считалось, например, что белка, услышав своё «имя», может убежать, так же и с зайцем. Название зайца заимствовано из тюркских языков и звучит как «(дикая) коза». Кто видел белого козлёнка, у того не появится сомнения по поводу его сходства с зайцем-беляком в зимней шубке.

Явление табу – это языковая универсалия, то есть присутствует во многих, возможно, и во всех языках. В частности, в русском языке древнее индоевропейское слово для обозначения медведя (хрткёс) не сохранилось, а возникло новое – мед(в)-едь – «мёд едящий», т. е. медоед. Для сравнения: в английском – bear, немецком – Bӓr. Это тоже новые названия, скорее всего, произошли от рычания, хотя некоторые считают – от бурого окраса шерсти.

Если в обществе существует строгий запрет на произношение названия какого-либо зверя, через определённый период времени для молодых поколений обычным в употреблении становится эвфемизм (иносказательное название), исконное же слово подвергается забвению. Так произошло и с удмуртским названием белки.

Анжела Поздеева, совместно с информационным центром ДДН