Родной звук: как фольклор захватывает музыкальную сцену?

Древние напевы и игра на традиционных этнических инструментах — сегодняшний тренд в национальных регионах страны.

Современные музыканты облекают их в форму, понятную молодым людям. При этом, речь не об эстраде, а о творческой прослойке, которая создает музыку не ради коммерческого успеха и прибыли.

Парадоксально, но имена таких исполнителей сегодня на слуху, а возрождающиеся традиции интересны все более широкой аудитории.

Разбираемся, почему такие музыкальные эксперименты нравятся публике, как удмуртская культура находит своё место в городских условиях и куда следует двигаться ижевской этнической сцене.

— Что сегодня актуально в провинциальной музыкальной среде?

Оксана Бода: Интернет связал каждую деревушку с глобальным миром. Актуальные тренды одинаковы для всей музыкальной индустрии. Классной музыки недостаточно для успеха, сейчас нужно думать о куче дополнительных процессов. Грамотный план пиара не менее важен, чем навыки игры на инструментах. В провинции другие проблемы и потребности, но музыкальный материал часто не хуже, чем в столицах. Глобализация, все дела.

— Есть мнение, что современная этническая музыка выходит в тренды во многих национальных регионах, так ли это?

Оксана Бода: Есть тренд на локальное. Наблюдать за творчеством талантливой девочки из Нижнего Тагила — интереснее, чем за громадной корпорацией. Локальное не всегда этническое, но шлейф интереса есть.

Мы живём в многонациональной стране и идентичность каждого народа — уникальна. Меня приводят в восторг удмуртские мифы, обряды и литература. Самобытно.

Потенциал в удмуртской музыке большой. Проблема в том, что не всё держит планку актуальности. Следует делать аутентичнее или наоборот пойти на более смелые эксперименты

— Какое место на сегодняшний день занимают этнические коллективы на ижевской музыкальной сцене?

Оксана Бода: В Ижевске сцена разбита на островки — вот тут металлисты, тут электронщики, а там джаз. Группу могут знать за пределами города, а местные музыканты тупо о ней даже не слышали.

Этнические коллективы — пока что ещё один островок. Выделяются и выступают в других форматах — коллективы Птица Тылобурдо и post-dukes.

— А как дела с этим в целом по России?

Оксана Бода: Из российских кейсов: этнографический лейбл Ored Recordings — сделал так, что традиционную музыку Кавказа теперь слушают на модных московских фестивалях и зовут на гастроли в Европу.

Фишка в том, что они не делают этно — эстрадным и заточенным на туристов, а берут изначальное звучание традиционных песен и используют верное распространение информации. Рекомендую послушать с их лейбла: Заур Нагоев и/или Jrpjej.

— Какой вклад может внести ижевская музыкальная сцена в мировую этническую музыкальную культуру?

Оксана Бода: Вангу включать не буду, но потенциал в удмуртской музыке большой. Меня москвичи уже просили прислать местные коллективы, поющие на удмуртском.

Проблема в том, что не всё держит планку актуальности. Либо эстрадный шлейф, либо слишком андерграундный подход. Рада, что хотя бы это есть. Но удмуртской музыке следует делать аутентичнее или наоборот пойти на более смелые эксперименты. С радостью бы сходила на фестиваль, где выступают и дедушки-хранители традиций и группы с пост-панком на удмуртском языке.

Сегодня особый интерес публики вызывают культурные проявления не столичных, а провинциальных творцов. Этника легко попадает в эту же категорию, а значит имеет шансы на большой, не “местечковый” успех. И такие примеры уже есть в регионах Кавказа. Что до удмуртской музыки — должны появиться те, кто готов вещать не для закрытой тусовки, но и не для массового потребителя.

— В Ижевске все больше заметны события, посвященные удмуртской культуре, причем современным ее формам. С чем это связано?

Дарали Лели: Может быть, сейчас такой период, когда ижевские организаторы, активисты заинтересованы в том, чтобы продвигать именно локальный образ Ижевска с его уникальной культурой национальной.

Поэтому есть интерес, но, я бы не сказала, что событий становится больше или они заметнее. Всё-таки они дислоцируются в деревне и удмуртская культура живёт в деревне.

Я всегда говорю, что надо мыслить категорией сообществ. Удмуртский народ — это некое сообщество горожан. Если мы делаем фестиваль в городе, то это сообщество влияет на его смысловое наполнение. Если хотим, чтобы удмуртский язык звучал или была какая-то удмуртская программа, то приходится заявить о себе, как о сообществе, чтобы событие отражало наши потребности.

— Как такое стало возможным в городе, который принято считать “неудмуртским”?

Дарали Лели: Мне кажется, Ижевск, несмотря на то, что исторически он — неудмуртский город, является столицей Удмуртской Республики. Это, на мой взгляд, непосредственная обязанность нашего руководства, и города, и республики — делать так, чтобы Ижевск презентовал удмуртскую культуру и свой статус столицы республики.

Если говорить о каких-то частностях, то просто сейчас собралась прослойка “культурных продвиженцев”. Это городские активисты, которые хотят влиять на креативную индустрию, хотят, чтобы Ижевск был не только “городом-заводом”. Они знают друг друга и получают информацию, в том числе и о современных удмуртских проектах.

Традиция уходит. И, если ее не зафиксировать, не возвести в ранг тренда, то она исчезнет. Я думаю, что людям интересно то, чего они не видели никогда. Поэтому находить что-то уникальное в своём регионе — это всегда круто

— В каких направлениях сегодня развивается городская удмуртская культура?

Дарали Лели: Наверное, самая яркая часть — это музыка, благодаря таким проектам, как “Шумовая среда”, где презентуют, в том числе, удмуртские музыкальные продукты, такие, как post-dukes. Также я бы назвала моду, хотя в Ижевске она не настолько проявлена.

Лично я в Арт-резиденции, будучи куратором, стараюсь продвигать направление моды, дизайна одежды, театра, удмуртской музыки. Это и этнический блок на недавнем фестивале NOVART и Кубыз-фест, участие в разных городских фестивалях, где есть удмуртское наполнение. Изобразительное искусство тоже.

На самом деле, городская удмуртская культура развивается во всём понемногу. Нет какого-то всплеска и, всё-таки, это андеграунд. Поэтому, если бы это было чем-то популярным, то было бы на уровне проекта “Эктоника” — то есть “попсовые” жанры.

— Почему сегодня главным трендом становится игра на редких этнических музыкальных инструментах?

Дарали Лели: Потому что традиция уходит. И, если ее не зафиксировать, не возвести в ранг тренда, то она исчезнет. А тренд… Я думаю, что людям интересно то, чего они не видели никогда. А сейчас в мире настолько большой overdose (передозировка — прим.) информации. Поэтому находить что-то уникальное в своём регионе — это всегда круто. Есть куда развиваться в этом направлении. Есть куда “копать”, изучать и вдохновляться.

Удмуртская культура в городе — вещь неординарная. В моменте она развивается благодаря энтузиастам. В последние годы ей интересуются и без повода — просто потому, что в национальном регионе это своего рода “эксклюзив”

— Ты известен как мастер по изготовлению редкого инструмента “кубыз”. Как ты решил, что будешь заниматься таким необычным ремеслом?

Чудья Жени: Кубыз был моей дипломной работой в универе.

Студентом я слышал как играет на кубызе венгерский этнограф Миклош Дэметер. Звук просто завораживал. Потом я начал на нем учиться играть. А потом и решил сделать его своими руками.

— В чем причина того, что молодые люди стали интересоваться возрождением национальной традиции?

Чудья Жени: Часть молодежи всегда интересовалась традициями. И их не стало больше. А особых причин нет. — люди склонны чем-то интересоваться. Мне интересно — потому что оно мне близко. За других не отвечу.

Удивляюсь, почему многие удмуртские музыканты не обращаются к древним мотивам. Древность имеет те знания и ощущения, которые нигде больше не найти

— Расскажи о группе post-dukes. Какую музыку вы делаете? В чем суть эксперимента с традиционными мелодиями?

Чудья Жени: Постдукес был сначала Дукесом, поющим удмуртский фолк под кубыз. Потом я всё забросил на какое-то время и занялся электронной музыкой.

Далее начал скрещивать накопленный материал Дукеса с электроникой. Музыка как место эксперимента — лучшее место. Поэтому эксперименты со звучанием продолжатся.

— Сейчас многие молодые музыканты обращаются к древним напевам и мотивам. Как ты считаешь, почему такая музыка пользуется популярностью?

Чудья Жени: Лично я знаю максимум 2 музыкантов, которые так делают. Я наоборот удивляюсь, почему многие удмуртские музыканты не обращаются к древним мотивам. Древность имеет те знания и ощущения, которые нигде больше не найти.

— А как ты оцениваешь удмуртскую “попсу” (эстраду)? Помогает ли она поддерживать и развивать народную культуру?

Чудья Жени: К эстраде я сейчас отношусь ровно, пусть будет. Она, конечно же, тянет за собой народную культуру, что может быть и не очень хорошо, так как попса чаще поверхностна, весела и не заставляет задумываться.

Аутентичное в современном удмуртском — скорее исключение, чем правило. Стилизация под древность встречается часто, но с исконными культурными кодами работают единицы из актуальных молодых авторов. Тем не менее, им удаётся успешно соединять подлинный культурный материал и своеобразие творческого выражения в наши дни.