Новый сезон в кукольном театре: будут ли удмуртские спектакли?
Директор театра кукол Удмуртии Игорь Мальцев рассказал о сложностях с удмуртским репертуаром.
— Есть ли в репертуаре кукольного театра спектакли на удмуртском языке?
— Из 40 спектаклей у нас 1 на удмуртском — вот в таких количествах что-то есть, но хотелось бы побольше. Мы ставили историю про Лопшо Педуня — хорошая постановка про национального героя. Но пока в нашем репертуаре он отсутствует, потому что на данный момент в коллективе нет удмуртского артиста.
— Планируете возобновить показ? Будут ли новые постановки на удмуртском?
— В новом сезоне, если артиста не найдем — спектакль показывать не сможем. Есть в планах расширение национального репертуара, но, к сожалению, нам никто не помогает, да и у нас на такие спектакли не ходят зрители. Нам не хватает поддержки от национально-культурных обществ, то есть тех людей, кому это должно быть действительно нужно.
Ситуация такая, что мы сделали спектакль, а он не востребован. Люди приходят, просят на русском языке играть. Даже когда мы выезжаем на, казалось бы, успешные в этом смысле поездки — в деревенские дома культуры.
Нет, просят спектакль на русском языке. Ну, потому что, мы, например, на удмуртском языке не можем “Золотой ключик” играть. Причина в том, что пока нет таких драматургов, которые бы перевели нам классику на удмуртский.
— А станет ли классика в переводе популярной?
— Не знаю, насколько был бы популярен тот же “Золотой ключик” на удмуртском языке. Но, спектакль про Лопшо Педуня — не популярен. Ну, то есть, мы играли его в рамках дней национальной культуры, дня государственности Удмуртии — то, что казалось бы в эту историю ложится, но нет — у людей не пользуется популярностью.
— Что нужно, чтобы все-таки наполнить репертуар театра удмуртскими произведениями?
— Нам в этом смысле нужна системная поддержка. Мы одни в этом поле — не воины. Нужна конкретная программа, которая финансируется. Нам нужно понимание, что нас республика готова поддерживать, причем конкретными делами. Что касается рекламы, мы везде пишем — но, повторюсь, это не востребовано, как продукт.