Роман Горяинов – первый сотрудник Дома Дружбы народов.

Константин Ижболдин — «Когда я только был принят на работу 23 мая 2007 года, я сразу попал на стройку и влюбился в это здание» — это Ваша цитата примерно 10-летней давности. Припоминаете, Роман Александрович?

Роман Горяинов — «Прекрасно помню то время. Процесс реконструкции только начинался. По большому счету здесь были самые черновые работы, конструкции, которые должны были быть демонтированы. По сути ничего нового в плане реконструкции еще не начиналось. Был демонтаж. Получается, я пришел в самое начало реконструкции данного объекта под Дом Дружбы народов. Коллектива не было. Я был первый сотрудник коллектива. А тогда Постановлением Правительства была утверждена штатная численность Дома Дружбы, 3,5 ставки специалистов. Тогда же был сформирован некий «костяк»  – технический специалист в первую очередь, юрист и сотрудник, который должен был налаживать отношения с некоммерческими организациями, заниматься межконфессиональными, межкультурными диалогами, взаимодействием на территории Удмуртии. Вот такой небольшой штат, но его, как показала практика, вполне хватило на первоначальный этап. Дальше пошел процесс реконструкции, погружение в сам проект – что это за объект, каким целям и задачам он должен отвечать. Более детальное изучение проектной документации, чтобы понять какие должны быть помещения, с каким функционалом они предполагаются.

Константин Ижболдин —  Понятно, что объект серьезный, открывали его в канун проведения Госсовета РФ  с участием Президента Медведева. На финальном этапе шла внутренняя отделка, сроки были обозначены четкие. Как себя ощущали, ведь ответственность большая?

— Да, безусловно, ответственность ощущалась, но боязнь за какие -то процессы перекрывалась необходимостью и желанием выдать результат. То есть, что бы все прошло на высшем уровне, и с технической точки зрения, с точки зрения приема высокопоставленных гостей — участников этого Государственного Совета. Конечно, были свои тонкости, трудности. И порой какие-то вещи, которые всплывали за неделю до проведения данного мероприятия, казались неразрешимыми, достаточно сложными, но удалось исполнить все пожелания, убрать все недочеты, которые появлялись в процессе. К примеру, такая ситуация —  за две недели до проведения Госсовета, в одно рабочее утро захожу в главный зал, и охрана сообщает, что делали обход ночью и несколько звеньев люстры оборвались. Мы ее оперативно снимаем, смотрим, крутим эти железяки, а они окислились. То есть на определенном уровне скопилась влага, произошла коррозия металла и звенья оборвались. Заказчик московский, люстра из Чехии, соответственно надо очень быстро привести специалистов с завода, потому что это дефектный случай. И эта ситуация была исправлена достаточно быстро и люстры предстали во всей своей красе. Тем не менее, такой нюанс был.

По поводу потолка – здесь видение человека, строителя, созидателя Александра Александровича Волкова. Проект реконструкции не предполагал, что потолок в зале окажется ниже, практически на метр, чем он был изначален. И когда Волков в одно из посещений, а он курировал строительство этого объекта, это заметил, сказал: «Ребята, смотрите, такой зал шикарный, а потолок низкий». Он не стал разбираться по какой причине была допущена проектный недочёт, просто была поставлена задача — сделать все-таки в тех размерах, в тех величинах, в которых это будет оптимально комфортно. И строители оперативно переделали данное замечание.

Потом была интересная работа, связанная с организацией работы Госсовета, когда за неделю приехала передовая группа службы протокола из Администрации Президента РФ. Интересно было с ними взаимодействовать. Несколько сценариев необходимо было прописать и предусмотреть протоколом, под них необходимо было подготовить соответствующее помещение. Понятно, что они специально заранее продумывались, но всех нюансов мы предусмотреть не могли, и они уже корректировались в процессе.

Пример тому — по протоколу одно из мероприятий — беседа двух Президентов. Пришли в кабинет директора Дома Дружбы, обстановка соответствует, но тесно. Прессе встать некуда, съемка не получится. Что еще есть большего размера, спрашивают сотрудники службы протокола? Мы пришли в конференц-зал — все подходит по размеру. Перенести стол сможете? Сможем. Ночью разобрали, утром собрали, в обед все было готово.

В частности, в этом же конференц-зале появились шторы, благодаря тому, что здесь была встреча двух Президентов. Потому что те же сотрудники службы протокола увидели жалюзи офисные и решили, что они не подходят под формат. Вечером был выбран и согласован колер, внешний вид этого текстиля, и к обеду следующего дня все было сделано. Вся команда обеспечения Дома Дружбы народов работала в дружном взаимодействии, это была горячая интересная пора. Были сверхзадачи, и мы их решали.

Константин Ижболдин —  Роман Александрович, какие еще ключевые моменты остались в памяти?

— Конечно же, само открытие Дома Дружбы. Безусловно, это был волнительный момент не только для коллектива, для меня лично, потому что до этого мой опыт работы был достаточно кулуарный. Я занимался практическими вещами, а здесь пришлось выступать в роли руководителя целого бюджетного государственного учреждения  с достаточно серьезными целями и задачами. Дом Дружбы народов был ожидаем, в первую очередь, руководителями национально-культурных организаций, и от этого было, безусловно, волнительно. Потому что продукт на самом деле ждали.

Запомнился мне именно этот последний аккорд,  который оставили строители, причастные к этому проекту. Ну, и череда рабочих совещаний, которые проходили здесь на объекте, иногда на повышенных тонах, это была тоже школа жизни. И стройка, и эмоции, и ожидания, такой энергетический клубок получился.

Константин Ижболдин — Момент самого открытия. У нас в архиве есть фотографии с вашим участием, где Вы стоите с символическим ключом. Моя первая ассоциация от фото — тот самый золотой ключик из одноимённой сказки. Было какое-то волшебное ощущение момента или все по протоколу?

— Символический ключ – это решение продиктовано корпоративным духом УССТ №8 под руководством Прасолова Алексея Михайловича. Строители достаточно ответственно относятся к своим должностным обязанностям и здесь, конечно же, не могли передать объект так просто, это их инициатива. Мне кажется, что это был такой добрый посыл, который профессионально и красиво изготовлен. Какого- то таинства с тем, что этим ключом открывается какая- то метафизика, у меня лично не возникало на тот момент. Потому что уж очень сильно я питался насущными проблемами здесь на стройке, и для меня это, в первую очередь, начиналось от плинтуса и заканчивалось фундаментом. Как все это проявит себя в эксплуатации.

На тот момент, конечно, это было ожидание, посыл доброй воли от властей к нашим НКО, к народу. Через рабочий инструмент в виде Дома Дружбы народов спроецировать движение уже в среде заинтересованных в этом людей.

Параллельная задача была — сформировать работоспособный коллектив, который элементарно может принять объект в качестве эксплуатации, потому что сооружение на самом деле серьезное. В республике подобных зданий по уровню оснащения, комфорта проведения мероприятий — не существует до сих пор, и в ближайшее время аналоги вряд ли появятся. Так что Дом Дружбы народов стал такой универсальной площадкой не просто для национально-культурных организаций (НКО), их интересов и проектов, а в целом для позиционирования Удмуртской Республики.

Константин Ижболдин —  Кого можете выделить в первую очередь из тех, с кем работали на протяжении двух с половиной лет?

 — Для меня, конечно, со стороны юридических моментов, организационных и кадровых, внес свою лепту Щуклин Алексей Владимирович, а со стороны основной деятельности Шкляева Татьяна Геннадьевна. Здесь получилась такая спайка, мы на самом деле понимали друг друга, не было ни перекосов, мы были в одной упряжке. По-другому не скажешь. У каждого была своя роль. На тот момент мы, как понимали ситуацию, так ее и выстраивали. Надеюсь, отклик у НКО, их руководителей, передовых членов — достаточно положительный. Первые шаги в Доме Дружбы они запомнились и, мне кажется, оказались успешными.