Георгий Харин: “Говорить о религии важно, но ещё важнее говорить о ней грамотно и толерантно”

— Проблема церкви сегодня — кадровый голод. Ну вот даже по Ижевску: 10 храмов, в среднем в каждом из них 3 священника. 30 человек на 700-тысячный город. Нагрузка на священника представляете какая? Это как если бы в Ижевске была одна больница с 30 врачами. Почему не идут в служение? Работа беспокойная, с людьми. Ни один человек не приходит в церковь со словами: “Батюшка, порадуйтесь со мной, у меня все в жизни прекрасно”. Это одна из причин, другая — в том, что очень мало людей с высшим духовным образованием. Посвящение в сан людей без церковного образования строжайше воспрещено.

— Однажды мне нужно было разобраться с коллективной жалобой на священника, подписанной главой района. Священник в храме был новый, ещё молодой, только закончил семинарию. Приезжаю в храм — служба по уставу, народ в церковь ходит. А в жалобе написано: “Новый священник не пускает души в рай”. Дело было в том, что прежний служитель при отпевании поступал так: когда покойника выносят и он его провожает, священнику тут же “подносили”. Он это залпом выпивал и народ за много лет привык, что провожать покойников нужно так. Поэтому на молодого непьющего священника написали жалобу. Это — иллюстрация на тему уровня христианской культуры.

— Говорить о религии важно и нужно. Религия составляет неотъемлемую часть общества. Особенно теперь. Посмотрите, ка изменился мир вокруг нас с вами. Мы живем в особенное время, время глобального сдвига, глобализации. Мы должны отдавать себе отчёт в том, что происходит. Что такое глобальный мир? Самое главное, что он оказывает сильнейшее давление на человека в отношении его самоидентификации. Этому миру не нужны русские, татары, украинцы, православные, католики, мусульмане — это мешает. В таком мире существует глобальное управление, которое подразумевает, что каждый человек на планете — лампочка, батарейка, из которой нужно выжать ресурс, а дальше он не нужен. В этих условиях особенно актуальными становятся такие моменты, которые позволяют человеку чувствовать себя личностью. В науке это называется кластерами самоидентификации человека. На них и оказывается наибольшее воздействие.

— В условиях глобального мира что у нас с языком делается? Это тоже кластер — мы же думаем на языке. Ныне он понемногу стирается. Все слова перепутаны — дети у меня уже говорят на “англо-фене”. У них в речи блатной жаргон и различные англицизмы. Метаморфозы происходят с языком. Второй кластер — семья. Что мы с вами видим? Мужчины все женственнее, а женщины все решительнее. И вот религия является здесь важнейшим кластером самоидентификации. Человек чувствует, когда на него начинают давить и делает шаг назад: “Нет, подождите, я не только мужчина, не только русский или татарин, я еще и мусульманин, я еще и православный”. Поэтому со временем накал страстей вокруг религиозного фактора будет все усиливаться.

— Первостепенная задача нас, как церковных служителей, так и государственных мужей — это просвещение народа, потому что народ живёт слухами. Мы живём в стране победившего мистицизма. Большая часть наших современников верит во всё: порчу, инопланетян, места силы, духов леса, судьбу, карму. Вот я приходской священник, ко мне обращаются: “Батюшка, нам надо квартиру освятить”. Но “освятить” не говорят, говорят — “почистить”.

— Когда я уже как учёный интересуюсь у прихожан, зачем они крестят своих детей, что угодно можно услышать: “Чтобы не болели”, “Чтобы защитить”, “Чтобы было имя”, “Чтобы избавить от порчи”. Единственное, чего не услышишь — так это о Христе.